Как указывает Право.ру, личные фонды долго оставались малоизвестным и сложным в применении инструментом. Ситуация изменилась прошлым летом, когда приняли закон об их реформировании. Поправки упростили регистрацию и управление, усилили конфиденциальность, ввели налоговые льготы и расширили возможности по передаче и структурированию активов. Эти изменения сделали формат фондов заметно привлекательнее как для собственников бизнеса, так и для профессиональных инвесторов. О том, какие еще возможности появились, чего все еще не хватает личным фондам и с какими практическими вопросами сталкиваются учредители, рассказала советник практики корпоративного права и M&A BGP Litigation Ирина Куянцева.
Личный фонд как квалифицированный инвестор может свободно инвестировать в широкий спектр финансовых инструментов (например, покупать сложные облигации, иностранные ценные бумаги, участвовать в ЗПИФах, и т. д.), не ограничиваясь базовым списком. Квалифицированные инвесторы вправе приобретать ценные бумаги или заключать на торгах биржи договоры, являющиеся производными финансовыми инструментами, предназначенные для квалифицированных инвесторов.
Однако Ирина Куянцева отмечает, что личным фондам все еще не хватает некоторых возможностей:
-
Отсутствие устоявшегося законодательного регулирования, в том числе нестабильность налогового режима.
-
Высокий порог входа. Личный фонд — решение для крупных состояний. Требование внести не менее 100 млн рублей делает его недоступным для частных лиц среднего класса.
-
Новизна и отсутствие практики. Институту всего несколько лет, и до сих пор судебная практика почти отсутствует. Вопрос, как суды будут трактовать те или иные спорные ситуации с фондами, во многом открыты. Это накладывает риск: невозможно опереться на прецеденты (риск повышается тем, что уставы действующих личных фондов выведены из публичного пространства), все решения — на усмотрение нотариусов, судей или арбитров. Конечно, законодатель постарался прописать нормы подробно, даже разрешил включать в устав фонда арбитражную оговорку (то есть споры по фонду можно передать в третейский суд). Но до появления реальных кейсов остается доля неопределенности. На июнь 2025 года крупной арбитражной практики по фондам не зарегистрировано, инструмент испытан лишь на считанных примерах.
-
Ограничения для нерезидентов и дальних родственников. При жизни учредителя налоговые льготы по НДФЛ касаются только ближайших родственников-резидентов. Если учредитель планирует делать выплаты, например, племянникам, партнерам по бизнесу или благотворительным организациям, при его жизни такие выплаты уже не освобождаются от налогов. Аналогично, если дети учредителя живут за границей и не являются налоговыми резидентами РФ, выгоды фонда для них уменьшаются — придется платить 13 — 15% НДФЛ (а для нерезидента и все 30%) с переводов из фонда.
-
Риск переквалификации и ответственность в первые годы. Если учредитель создает фонд, уже имея крупных кредиторов или обязательства, просто «спрятать» активы не выйдет. Закон защищает добросовестных учредителей, но оговаривает, что в течение первых 3 лет фонд и учредитель все же могут отвечать по обязательствам друг друга (в субсидиарном порядке). Суд может продлить этот срок до 5 лет в особых случаях. Иначе говоря, попытка спешно уберечь имущество от взыскания, переведя его в фонд «на пороге банкротства», скорее всего провалится: такие маневры могут быть оспорены, и фонд привлекут к расчету с кредиторами.
-
Сложности и расходы на администрирование. Учредив фонд, нужно будет содержать его в рабочем состоянии: это административные издержки на минимально необходимый персонал, аренда и иные текущие расходы. Хотя Минюст более не контролирует фонды, фондам по-прежнему требуется вести учет, отчитываться в налоговую, соблюдать условия управления. Может встать вопрос о привлечении профессиональной команды управленцев или о передаче управления в пользу управляющей компании.
-
Утрата льгот для бизнеса внутри фонда. Если личный фонд владеет долями или акциями компании более чем на 25%, то такая компания теряет статус малого/среднего предприятия и связанные льготы. Закон о МСП содержит оговорку, что фирмы, более чем на четверть принадлежащие крупным организациям, не считаются малым бизнесом. Для инвестфондов-групп компаний сделали исключение, а для личных фондов пока нет. Поэтому, например, если семейный фонд владеет 100% небольшого ООО, это ООО лишается права на применение упрощенной системы налогообложения, налоговые каникулы и прочие бонусы для малого бизнеса — ему придется платить налоги как крупному. Это не критично для владения зрелым бизнесом, но для стартапов или предприятий, рассчитывавших на льготы МСП, может стать неприятным сюрпризом. Законодатели обещают доработать этот момент, но на текущий момент вложение активов в фонд в некоторых случаях может повысить налоговую нагрузку на операционный бизнес.
-
Необходимость соблюдать пассивный режим. Льготная ставка 15% применяется только при пассивном характере доходов фонда. Если фонд вдруг решит заняться активной коммерческой деятельностью (торговлей, производством, оказанием услуг на сторону), и доля таких доходов превысит 10%, он утратит право на льготу, да еще и заплатит пени. Таким образом, личный фонд не подойдет для активного нового бизнеса — это именно «упаковка» уже накопленных активов. Для нового бизнес-проекта проще открыть обычное ООО или ИП.
-
Ограничения по бенефициарам-юрлицам. По закону выгодоприобретателями фонда не могут быть коммерческие организации. То есть нельзя сделать личным фондом, скажем, выплату прибыли другому своему ООО. Фонд — история про физических лиц (семью) или, в ограниченных случаях, про передачу на благотворительность или другим некоммерческим организациям. Это не столько недостаток, сколько особенность: личный фонд создан для управления частным состоянием, а не для межкорпоративных схем.
После реформы личные фонды получили более высокий уровень конфиденциальности: информация об учредителях исключена из ЕГРЮЛ, а устав недоступен третьим лицам. На первый взгляд это может вызвать вопросы о балансе между приватностью и контролем. О том, ведет ли это к злоупотреблениям или наоборот — отвечает принципам правовой защиты частной жизни, — рассказала Ирина Куянцева. На наш взгляд, указанное наоборот является логичным продолжением принципа неприкосновенности частной жизни. Личный фонд в первую очередь – инструмент семейного планирования. Законодатель целенаправленно ввел в российское правовое поле инструмент личных фондов в качестве альтернативы офшорам – это позволяет россиянам структурировать семейные и личные активы внутри страны, а не выводить их в зарубежные юрисдикции. Вместе с этим документация личного фонда может быть структурирована таким образам, чтобы разделить личные сенситивные вопросы, оставив их в строго конфиденциальных условиях управления, и ординарные вопросы управления хозяйственной деятельностью личного фонда, поместив их в устав личного фонда, который может быть предоставлен по запросу банков и контрагентов для проверки полномочий и корректности одобрения сделок личного фонда.
Ирина отмечает, что государству удается сохранять активы граждан в российской юрисдикции. Об этом свидетельствует стремительный рост числа личных фондов и стоимость активов, которыми владеют наиболее крупные личные фонды, а также растущий интерес клиентов. Если посмотреть на динамику: больше всего фондов было зарегистрировано в 2024 году – 135. Еще 13 – в 2023 году, 4 – в 2022-ом.
Ожидается, что в 2025 году общее количество личных фондов может превысить 500. К середине 2025 года число личных фондов может достигнуть отметки в 260.
Около 30% учредителей личных фондов передают под управление активы стоимостью более 1 млрд рублей.
Большинство тех, кто планирует создать личный фонд (62,5%), также хотят вложить более 1 млрд рублей. По оценке исследователей, общая стоимость активов, которыми владеют топ-5 личных фондов России, составляет более 110 млрд рублей.
Одновременно с этим мы видим интерес российских бенефициаров к иностранным фондовым структурам типа foundation в ОАЭ.
Также Ирина отметила, что законодательное регулирование деятельности личного фонда подразумевает, что учредитель (или учредители - супруги) получает практически полную свободу в определении правил управления фондом до своей смерти, а также может определить правила игры, которые вступают в силу с момента его смерти. С одной стороны, это возможность находить эффективные решения под любую ситуацию, исходя из типа передаваемых в фонд активов, состава семьи бенефициара и готовности членов семьи, выгодоприобретателей и иных близких лиц погружаться в управление бизнесом. С другой стороны, практикующие юристы видят стратегическую проблему долгосрочного планирования: необходимо задать такие алгоритмы и принципы управления, которые помогут клиенту избежать тупиковых ситуаций и блокирования деятельности личного фонда в перспективе 25-50 лет.
Как практикующие юристы свою главную ценность для клиента мы видим в том, чтобы задать вопросы, ответив на которые клиент снизит для себя риски возникновения неуправляемого кризиса даже после своей смерти, например: конфликтов внутри круга семьи, квази-корпоративного конфликта между выгодоприобретателями и органами управления, невозможности сформировать органы управления, банкротства, вынужденной ликвидации личного фонда.
С полной версией материала можно ознакомиться по ссылке.
