Четыре года дисквалификации для спортсменки, которая во время выявления нарушения имела статус «защищенного лица» (ей было всего 15 лет) — довольно суровое наказание. Особенно удивительным это решение выглядит, если верить тому факту, что арбитры, по информации The Times, нашли Камилу «честной и заслуживающей доверия». За что же тогда четыре года дисквалификации, срок которой истечет в декабре 2025 года, а до этого времени фигуристка не имеет права даже тренироваться на официальных государственных катках?
По словам генерального директора WADA Оливье Ниггли, «спортсменку подвела ее команда юристов», представившая версию десерта, приготовленного для Валиевой дедушкой, употреблявшим триметазидин в качестве лекарства. «Никто в это не поверил. Не было доказательств, подтверждающих эту теорию. И в результате к концу слушаний команда подвела спортсменку, не сумев доказать источник субстанции, не показав ничего, заслуживающего доверия в части источника субстанции», — сообщил он в подкасте The Sports Ambassador бывшего репортера австралийской телекомпании ABC Трейси Холмс.
Сразу после слушаний сообщалось, что интересы Камилы Валиевой представляла российская юридическая фирма BGP Litigation, однако, как заверили Forbes Sport представители компании, они представляли фигуристку лишь на более раннем этапе рассмотрения дела в дисциплинарном антидопинговом комитете РУСАДА, где было принято решение об отсутствии вины Камилы Валиевой и неприменении к ней каких-либо санкций.
На самом деле, на слушаниях в Лозанне сторону россиянки представляла французская компания Pinna Legal, что и подтвердил в разговоре с «Матч ТВ» ее глава Андреа Пинна. Впрочем, версия непреднамеренного попадания триметазидина в организм фигуристки во время общения с дедушкой, была предложена еще на Олимпийских играх в Пекине в 2022 году, когда выездная панель CAS рассматривала допуск Валиевой к индивидуальным соревнованиям. Тогда интересы спортсменки представляла швейцарская команда юристов Schellenberg Wittmer. Правда, как сказано в мотивировочной части решения о допуске спортсменки до соревнований, попадание триметазидина произошло через посуду, возможно стакан.
Причина, по которой аналогичная версия была взята за основу новой командой уже на последних слушаниях в Лозанне, известна только юристам Валиевой и самой спортсменке. Похожим образом сумел избежать дисквалификации российский легкоатлет Сергей Шубенков, когда в его пробе было обнаружен запрещенный ацетазоламид. Тогда на уровне дисциплинарного трибунала Athletic Integrity Unit Шубенков был оправдан, потому что сумел доказать, что частички лекарства попали в организм, поскольку таблетки были необходимы его маленькому сыну, который мог употребить их только в истолченном виде.
Хотя за последнюю неделю журналистами было представлено несколько разных версий непреднамеренного попадания триметазидина в пробу спортсменки (например, журналист и юрист Сергей Лисин в своем телеграм-канале сообщил, что отследил предположительное пересечение триматезидина и заявленного спортсменкой разрешенного «Гипоксена» еще на производстве), в CAS пошел приготовленный дедушкой десерт.
Версия с непреднамеренным приемом запрещенного вещества не единственный способ оправдаться для спортсмена.
«Самая главная задача защитника — не ограничивать себя в разработке стратегии ничем, — объясняет Forbes Sport адвокат и председатель коллегии «Никольская консалтинг» Алексей Панич. — Год назад я работал по делу спортсменки, в пробе которой был обнаружен мельдоний. До меня там было две группы юристов, и обе предлагали стратегию непреднамеренного попадания вещества через пищу. То есть спортсменка признала бы вину, но поскольку это случилось непреднамеренно, то, возможно, дело обошлось бы предупреждением. Это достаточно опасная стратегия, потому что надеяться на предупреждение можно, но можно и дисквалификацию получить. Судьи могут решить, что сторона защиты их не убедила.
Когда меня пригласили и я посмотрел все документы, то увидел, что никто не обратил внимания на показатели плотности мочи. Да, в пробе был найден мельдоний в критической концентрации, поэтому спортсменка считалась нарушившей антидопинговые правила. Но когда повышена плотность, это означает, что концентрация любых веществ в моче тоже повышена. Мы обсудили это со специалистами антидопинговых лабораторий, с врачами-нефрологами, в итоге нашли специалиста, который дал экспертное заключение. Более того, он вспомнил, что в свое время WADA само дало рекомендации делать поправку на концентрацию и пересчитывать результаты. WADA даже методику опубликовала, как это необходимо делать. Когда мы пересчитали, оказалось, что концентрация запрещенного вещества ниже порога. Мы отказались от версии непреднамеренного употребления через пищу, а просто сказали, что нарушения нет, поскольку надо было делать корректировку на плотность. И с этим вышли в суд. Другая сторона очень сильно удивилась этому аргументу, они пошли в австрийскую лабораторию, где им написали, что представители обвиняемой правы, что корректировку делать необходимо. И прислали в точности такую же формулу и такие же данные расчета, как у нас. В результате после пятиминутного совещания спортсменку полностью оправдали».
Нет денег и суда нет
Самой, пожалуй, знаменитой в России юридической фирмой, занимавшейся спортивными спорами, являлась как раз швейцарская Schellenberg Wittmer, поскольку именно ее команда вела такие громкие дела, как «РУСАДА против WADA» или коллективную апелляцию группы российских олимпийцев на решение МОК о пожизненной дисквалификации на основании выводов комиссии под руководством Дениса Освальда. В этой апелляции фигурировали 42 человека, трое из которых — биатлонистки Ольга Зайцева, Яна Романова и Ольга Вилухина — захотели отдельного рассмотрения, и их интересы как раз представлял Алексей Панич.
«Schellenberg Wittmer — фирма, которая занимается разного рода направлениями, и до 2016 года, по сути, спортивных споров не вела, — рассказывает Панич. — Но когда после Сочи-2014 и Родченкова начались вопросы, требовавшие решения, пригласили именно их»
После февраля 2022 года Schellenberg Wittmer отказалась представлять российские интересы. Впрочем, не все зарубежные фирмы пошли таким путем.
«До событий 2022 года интересы российских спортсменов и спортивных федераций в рамках спортивного арбитража за рубежом активно представляли иностранные юридические фирмы, преимущественно из Швейцарии, — рассказывает Forbes Sport Максим Кузьмин, адвокат, советник практики трансграничных споров BGP Litigation. — В настоящее время, хотя действующие санкционные регламенты позволяют иностранным юристам оказывать услуги, связанные с представительством в судебных и арбитражных разбирательствах, многие крупные иностранные юридические фирмы отказываются представлять интересы российских лиц в силу своей политики. Конечно, есть исключения, и у некоторых крупных фирм более гибкая политика, а также всегда есть варианты взаимодействия с иностранными бутиковыми фирмами, которые более свободны от политических соображений. В этой ситуации также повышается и роль российских юридических фирм».
По мнению Алексея Панича, вариант с российскими юристами вообще не представляет из себя проблемы, потому что есть российские юристы, которые много судились в CAS, у них достаточный опыт и нет какой-то глобальной разницы в уровне. Причем, швейцарской адвокатской лицензии для участия в процессах CAS не требуется, как и для арбитража на уровне международной федерации нет требований о территориальности. Впрочем, не во всех федерациях CAS является единственной инстанцией. «В некоторых случаях это вообще государственный суд. Например, в Международной федерации фехтования нет оговорки на CAS, и суд первой инстанции — это швейцарский государственный суд, а вот если вы захотите пойти в швейцарский суд, чтобы оспорить решение CAS, тогда нужен будет швейцарский адвокат. Но таких дел крайне мало. Кроме того, арбитры панели CAS зачастую не швейцарские юристы и сами не знают швейцарское право», — объясняет Панич. В деле Валиевой, например, заседали арбитры из Франции ( Матье Мезоннев), Великобритании и Австралии ( Джеймс Дрейк) и председатель панели, арбитр из США Джеффри Мишкин.
Находят адвокатов для спортивных дел по-разному — личное знакомство, рекомендация, положительный опыт в прошлом. Как объясняет Алексей Панич, иногда могут проводиться мини-тендеры, и обычно в них выигрывает тот, кто предложил самую низкую цену. Крайне редко бывает, что с фирмой есть долгосрочный контракт, на основании которого ей отдают дела. Но в случае со спортивными федерациями такое случается крайне редко — в основном, со спортивными клубами, когда часто возникает необходимость в юридической поддержке.
Случается, что и сам спортсмен занимается своей защитой, но не всегда это ему по карману. Поэтому за неимением средств идти в CAS они отказываются бороться дальше и соглашаются на дисквалификацию. «Причем, довольно часто это неплохие с точки зрения перспективы дела, — говорит Панич. — Я знаю пример, когда олимпийский чемпион не в самом популярном виде спорта на стадии обращения в CAS вынужден был отказаться от рассмотрения своего дела, потому что у него не было денег ни заплатить арбитражный сбор, ни нанять юристов, которые могли бы его там представлять. В результате он подвергся дисквалификации».
Но такие дела чаще всего остаются вне поля зрения широкой общественности. Говорят и пишут обычно о тех спортсменах, которым помогают на разных уровнях, в том числе и финансово.
Кроме того, федерации и другие организации сами прибегают к юридической помощи. Например, Олимпийскому комитету России предстоят слушания в CAS, поскольку они выступили против приостановки членства ОКР в Международном олимпийском комитете. Паралимпийский комитет России в прошлом году выиграл разбирательство о приостановлении членства в МПК, и этим делом как раз занимались юристы BGP Litigation.
«Наша фирма вела несколько больших спортивных споров и, в частности, да — в прошлом году мы представляли интересы Паралимпийского комитета России в рамках разбирательства в Апелляционном трибунале Международного паралимпийского комитета и добились отмены решения Генеральной ассамблеи Международного паралимпийского комитета о приостановлении членства Паралимпийского комитета России, — рассказывает Максим Кузьмин. — Арбитры пришли к выводу о том, что на заседании Генеральной ассамблеи не было представлено достаточно доказательств нарушения Паралимпийским комитетом России своих членских обязанностей и это был, действительно, важный прецедент касательно стандартов приостановления членства в международных спортивных федерациях. Но, в целом, в текущих условиях очень сложно добиваться за рубежом каких-либо позитивных решений в пользу российских спортсменов и организаций».
Но как ранее уже упоминал Максим Кузьмин, всегда есть вариант взаимодействия с бутиковыми фирмами, которые более свободны от политических соображений. Что же такое — юридические бутики?
«Нам тут еще жить и работать»
В интересующем нас случае, это не очень крупная юридическая фирма, которая занимается только спортивными спорами, и в Швейцарии, где и находится CAS, таких узконаправленных фирм очень много.
«В какой-то момент продвинутый спортивный юрист уходит из большой юридической фирмы и организует собственную практику, — рассказывает Алексей Панич. — В этой среде его хорошо знают, поэтому он начинает работать только по спортивному направлению. Его практика постепенно расширяется, он нанимает еще юристов. И в какой-то момент в фирме работает, например, десять партнеров и 30 юристов. Но это все равно бутик, поскольку предлагают они только один продукт. А в какой-то момент начинается такой же процесс в этой фирме. Один или два человека отпочковываются и организуют свою практику. Делают все то же самое, только сначала немного снижают цены, чтобы привлечь клиентов. Я бывал в таких фирмах много раз — три партнера, пять юристов, секретарь, маленький офис из пяти кабинетов. Но при этом они очень качественно осуществляют представительство в суде, и цены у них ниже, чем у крупных разнонаправленных фирм».
Зачем же тогда в России часто нанимают представителей крупных фирм, если у бутиковых и цены ниже, и погруженность в спортивную юридическую сферу в Швейцарии максимальная? По словам Панича, иногда эта погруженность может мешать. «Например, когда в деле биатлонисток надо было заявить о возможной фальсификации подписи Родченкова, в этой ситуации швейцарские адвокаты сказали, что это странный и жесткий шаг, да и вообще им тут еще жить и работать. Для меня же это было сделать не проблематично».
Кроме того, иногда крупные фирмы нужны как раз в том случае, если приходится действовать не только в CAS. «Иногда в рамках дела нужно подать иск, например, в Нью-Йорке, как это было с тем же Родченковым ( Алексей Панич занимался делом об обвинении Григория Родченкова в клевете в американском суде — Forbes Sport), — объясняет Панич. — Понятно, что швейцарский бутик этого сделать не может. Здесь как раз нужна многонациональная большая юридическая фирма».
Ссылка на источник
