Моя «антимонопольная история» началась в 2004 г., когда было упразднено Министерство антимонопольной политики и создана Федеральная антимонопольная служба, куда я и пришла работать. ФАС я считаю своей второй alma mater и именно ей обязана сформировавшимися профессиональными интересами и специализацией, поэтому после ухода с государственной службы я не стояла перед выбором, чем заниматься дальше.
Работа антимонопольного юриста привлекает меня тем, что не находится исключительно в плоскости юриспруденции. Конкурентное право и антимонопольное регулирование тесно связаны с экономикой, поэтому практикующий специалист должен уметь быстро ориентироваться в вопросах функционирования самых разных рынков. Необходимость соблюдения баланса между бизнес-интересами и целями клиента содной стороны и требованиями антимонопольного законодательства с другой часто заставляют искать решения, которые не являются очевидными. До недавнего времени этому не учили ни в одном учебном заведении.
Здесь уместно вспомнить слова одной из моих руководителей в ФАС России, Ирины Федоровны Смирновой, заслуженного работника антимонопольных органов с двадцатилетним стажем и просто мудрой женщины, о том, что специалисты, поработавшие в сфере антимонопольного регулирования на всю жизнь получают «прививку антимонопольщика», и это больше не позволяет им смотреть даже на самые простые и обыденные вещи не сквозь призму антимонопольного законодательства. Моя «прививка» действует в полной мере, о чем я нисколько не жалею.
Пожалуй, одним из наиболее значимых событий стало утверждение Указом Президента РФ в конце 2017 г. Национального плана развития конкуренции, в соответствии с которым развитие и защита конкуренции объявлены национальным приоритетом, определены основные цели и принципы проконкурентной политики, в том числе сформулированы задачи органов власти по созданию условий для выполнения поставленных целей. Ожидается, что реализация данного плана приведет к улучшению конкурентной среды во всех отраслях экономики.
Кроме того, к настоящему времени разработан и активно обсуждается очередной пакет поправок, призванный совершенствовать антимонопольное регулирование в условиях цифровой трансформации экономики.
О каком-либо существенном увеличении споров с антимонопольными органами пока говорить не приходится. Но стоит уделить внимание разделению этих споров на категории в общем объеме дел. Например, существенно уменьшилось число споров, связанных со злоупотреблением компаниями своим доминирующим положением. Это в числе прочего связано с действующим институтом предупреждения, когда по ряду составов антимонопольный орган не может возбудить дело без выдачи хозяйствующему субъекту предупреждения о том, что его действия содержат признаки нарушения. И только в случае поведения, не соответствующего такому предупреждению, компания может быть признана нарушившей антимонопольное законодательство и привлечена к ответственности.
При этом количество дел, а соответственно, и споров с антимонопольным органом, связанных с заключением антиконкурентных соглашений и, в частности, картелей на торгах остается стабильно высоким в общей массе дел. Но и здесь говорить о существенном росте по сравнению с 2016 г. не приходится. С одной стороны, антимонопольный орган научился максимально эффективно выявлять картели на торгах, с другой - отсутствие роста количества таких дел может быть связано не только с его активностью, но, возможно, и с появлением новых инструментов достижения таких антиконкурентных соглашений, выявлять которые регулятор пока не научился.
Спрос на юридические услуги в сфере государственных и муниципальных закупок остается стабильным. Мы получаем достаточно большое количество запросов на представление интересов в рамках рассмотрения антимонопольными органами жалоб как со стороны заказчиков, так и со стороны участников закупочных процедур.
С антимонопольным комплаенсом все не так однозначно. Безусловно, можно констатировать рост интереса к этому институту со стороны бизнеса, но непосредственно на разработку и внедрение системы предупреждения антимонопольных рисков решаются далеко не все хозяйствующие субъекты. И хотя целый ряд компаний по собственной инициативе и с нашей помощью уже внедрил у себя антимонопольный комплаенс, отсутствие четко сформулированных, понятных и прозрачных критериев эффективности системы, а также закрепленных на законодательном уровне стимулов в виде смягчения ответственности не позволяет максимально эффективно развиваться данному институту.
Однако и это, с моей точки зрения, не главное препятствие для развития антимонопольного комплаенса. Я полагаю, что основная причина кроется в не до конца сформировавшемся у бизнеса понимании значимости антимонопольного комплаенса. Его главная ценность заключается не столько в снижении штрафов или сокращении иных расходов, сколько в формировании корпоративной культуры, в принципе не приемлющей антиконкурентного поведения компании на рынке. Именно это дает возможность эффективно управлять рисками, выявлять их на самом раннем этапе и купировать негативные последствия.
С моей точки зрения, спрос на услуги антимонопольной практики юридических фирм останется стабильно высоким. Связано это, в первую очередь, с активной работой антимонопольного органа и пристальным вниманием к развитию конкуренции и проконкурентному поведению как компаний, так и органов власти всех уровней. Расширение полномочий антимонопольного органа, который уже, без преувеличения, стал мегарегулятором экономики, неизбежно будет сказываться на всякой деятельности, любом бизнесе и всех сферах экономики. Вот почему можно с уверенностью говорить о росте спроса на квалифицированную поддержку антимонопольных юристов.
Источник - Legal Insight